А на плечах у нас зелёные погоны,
И мы, дружок, опять идём с тобой в наряд.
У пограничников суровые законы –
Нельзя нам спать, когда другие люди спят.
(Из песни о пограничниках)
Вадим Зарипович Зидыганов с 1984-го по 1986 год служил на советско-афганской границе: полтора года он охранял её с советской стороны и полгода – с афганской. Его рассказ – это новые штрихи к картине пограничных будней, о которых, казалось бы, всё известно давным-давно. Ан нет – раз за разом всплывают новые интересные подробности.
Родился наш герой в Куединском районе, а в Чайковский приехал, отучившись 8 классов, и поступил в ГПТУ №105, чтобы стать сварщиком. По завершении учёбы успел немного поработать на производстве, а в 1984 году был призван на срочную службу. Он сам попросился в пограничные войска – по примеру своего старшего брата Фарида, который много интересного рассказывал ему о своей службе на границе.
Союз
Погранзастава, контрольно-следовая полоса, полосатый пограничный столб с гербом Советского Союза, пограничная собака – мальчишкам всё это было очень интересно. Одни книги о героях-пограничниках чего стоят! Взять хотя бы «Засаду на чёрной тропе», повествующую о подвигах легендарного следопыта Никиты Карацупы и его верного четвероного помощника Джульбарса. На их счету – 338 задержанных нарушителей границы и 129 уничтоженных шпионов и диверсантов. А фильмы «Застава в горах» или «Пограничная тишина»?
Как впоследствии оказалось, это интересно не только в книгах, но и в реальной жизни. Охрана священных и нерушимых рубежей Родины – это не только почётно, это, без преувеличения, настоящая романтика. Пограничные войска – это военная элита страны, что они блестяще доказали своей стойкостью, храбростью и профессиональными навыками в начальный период Великой Отечественной войны. Достаточно вспомнить, что на преодоление советской границы гитлеровское командование отводило от 20 до 30 минут, но некоторые погранзаставы сопротивлялись врагу неделями!
Вадим был направлен в Нарынский погранотряд, в Киргизию после прохождения обучения в «учебке» в Алма-Ате. Затем год прослужил связистом на заставе, расположенной в горах на высоте 3500 метров над уровнем моря. Прочувствовал романтику: днём жарко, ночью холодно – шапку не снимал круглый год. Давала себя знать и большая высота, особенно, когда приходилось ехать через перевал. Тяжело было курильщикам: одна затяжка – и «дыхалка» кончалась, но желания курить это не отбивало. Адаптировались к таким условиям постепенно.
Служба проходила, как на любом другом участке государственной границы. Её непременными атрибутами стали застава, контрольно-следовая полоса, «Гардина» (сигнализационная система для обеспечения режима государственной границы техническими средствами, в просторечии – «Система»), дозоры, наряды на охрану границы, выезды в составе тревожной группы по команде «Застава, в ружьё!». Будни, вроде, типичные, но ни один день не был похож на другой. В основном, на заставе служили ребята из Коми-округа, Тульской и Пермской области, в том числе и Володя Туранский из Чайковского.
Назвать службу спокойной было нельзя. Очень часто вводился режим усиленной охраны государственной границы – по случаю то всенародного праздника, то очередного съезда КПСС. А выезды в составе тревожной группы на все случаи срабатывания «Системы» случались регулярно – бывало, каждый день да не по разу. И совсем не обязательно по причине реального нарушения границы – то заяц пробежит, то лиса, то гражданские на машине «Систему» зацепят.
Однажды, когда «дембели» уже уехали домой, а молодое пополнение ещё не прибыло, пришлось очень сложно. Вместо положенных по штату 50 пограничников на заставе осталось 13, а в это время как раз был введён режим усиленной охраны границы по случаю проведения в Москве XXV съезда КПСС. Вот уж тогда пришлось покрутиться!
Когда Вадиму предложили отправиться для прохождения дальнейшей службы в Афганистан, согласился, не раздумывая. Интернациональный долг – тогда это были не пустые слова. Да и с какой стороны охранять границу СССР и подступы к ней – это было не так важно.
Афганистан
Белое солнце, пыль, раскалённый песок, холодные скалы, безжизненная, иссушенная поч-ва. Это – неласковая афганская земля, которая почти десять лет встречала и провожала советских воинов.
Вадим служил в районе Гульханы – приграничной территории Афганистана в горах Памира, где располагалась самая крупная база советских пограничников. Она обеспечивала прикрытие нескольких перевалов на афгано-пакистанской границе. Это всё те же дозоры, засады плюс прочёсывание кишлаков. Служба, естественно, отличалась от того, как это было на Родине – ходили всегда с автоматом, у которого патрон был уже дослан в патронник. Даже спали с оружием.
В боевых действиях участвовать не довелось, но шумные «вечеринки» случались частенько. Как-то ночью на рядом расположенной заставе душманы повязали всех царандоев (афганских милиционеров или жандармов) и увели в неизвестном направлении. Из пятидесяти человек к нашим вырвались только начальник той заставы, замполит и прапорщик.
Стрелять приходилось много – то огневую позицию пристрелять, то огнём реагировать на срабатывание сигнальной мины, то в засаде душманов огнём встретить. А то и просто отстрелять оставшиеся после очередной операции патроны. Об этом можно судить хотя бы по тому, что автоматы приходилось чистить каждый день по несколько раз, ведь, как говорит армейская мудрость, оружие любит ласку – чистку и смазку.
Нельзя сказать, что в Афгане Вадим испытывал какое-то напряжение, тревогу или страх, как и то, что в душе всё было ровно и спокойно. Наверное, некоторое волнение всё-таки чувствовалось, но ведь не пацан уже был, достаточно взрослый – кое-что повидал, многому научился.
С местными не общались совсем, это было категорически запрещено. Да и без особой надобности не выходили никуда. В Афганистане усвоилась простая истина: чем меньше с местными вступаешь в контакт, тем меньше погибших. Да и о чём с ними разговаривать? В афганских городах побывать не довелось, а в горах дикие люди живут: днём они бедные крестьяне-труженики, обрабатывающие свой клочок земли, а ночью автомат в руки – и в горы с шурави воевать. Советских солдат так и звали – «шурави сарбос».
Несколько слов о кормёжке.
Буханка хлеба, порезанная на куски, засушенная и упакованная в бумагу. Казалось бы, что в ней особенного? Ничего, кроме того, что на упаковке стоял штамп: «1941 год». Это были сухари из стратегических запасов времён Великой Отечественной войны! Ничего, ели – сухарь он и в Афгане сухарь. Привозили их мешками, в которых всё было вперемешку. Сначала выбирали батоны, потом белый хлеб, потом чёрный… А потом доходило до того, что порой из вещмешка последние крошки ложкой выскребали.
Те самые крошки можно было высыпать в «цинк» из-под патронов и залить молоком или сгущёнкой – получался «торт». Вообще «цинк» (закатанная жестяная коробка) был удобен тем, что его можно было использовать для приготовления пищи. Не станешь же таскать с собой на задание кастрюлю! А тут пришли на точку, высыпали из «цинка» патроны, прокалили его на огне, чтобы выгорела оружейная смазка, – и кастрюля готова.
На вопрос, хорошо ли он помнит афганские будни, Вадим Зарипович, не задумываясь, ответил: «Афган не забывается. Ещё бы раз туда сходил».
Это поразительно, но слова о том, что Афганистан, несмотря ни на что, не забывается, долго снится и зовёт к себе, от тех, кто прошёл Афганистан, довелось слышать не раз и не два. То ли действительно в этом есть какая-то военная романтика, то ли это проявление бесшабашной молодости, то ли следствие советского патриотического воспитания. Невольно напрашивается сравнение с временами, когда в тех краях в Гражданскую войну шли сражения с басмачами…
Когда зашёл разговор о том, что погранвойска – надёжный щит Родины, а бывших пограничников не бывает, Вадим Зарипович подчеркнул, что 28 мая обязательно пойдёт к памятнику погибшим в Афганистане, Чечне и других локальных военных конфликтах, чтобы возложить цветы. И добавил, что пандемия праздник пограничникам изрядно подпортила…
Николай ГАЛАНОВ
